Любой кризис — это кризис ликвидности. Долларовая ликвидность обычно доступна в избытке для наиболее устоявшихся институтов, однако за пределами таких институтов ограничена. Последние несколько десятилетий все кризисы доллара разгорались именно за пределами таких институтов на фоне отсутствия стабильного доступа к ликвидности в сравнительно отдаленных уголках финансовой системы.
В 1997 году таким уголком стал азиатский рынок: объем долларовых обязательств в Юго-Восточной Азии стремительно рос, в то время как объем валютных резервов был ограничен. Когда разгорелся кризис, ключевые участники рынка не спешили предоставлять ликвидность азиатским экономикам и распространение кризиса остановило лишь вмешательство МВФ.
В 2008 году кризис разгорелся уже в самих США, но опять за периметром центральных финансовых институтов. Дефолты по частным ипотечным обязательствам затронули ипотечные компании и других участников финансового рынка, заточенных исключительно на недвижимость, и лишь потом перекинулись на крупные банки. Кредитором последней инстанции в данном случае стала сама ФРС США: пострадавшим, периферийным индустриям, была оказана регуляторная и финансовая поддержка, но опять же ликвидность была предоставлена, лишь когда кризис начал угрожать всей системе.
По факту современные кризисы доллара разгорались по одной и той же причине: для фондирования долгосрочных проектов и долгосрочных финансовых инструментов использовались короткие деньги.
В конце прошлой декады ФРС еще неоднократно был вынужден вмешиваться и оказывать поддержку самым разным участникам рынка: так, скачок ставок РЕПО в 2019 году вынудил ФРС предоставить дополнительные $75 млрд ликвидности в рынок, а кризис 2020 года привел к тому, что баланс ФРС более чем удвоился.
