«Вокруг голодные волки»: как AT&T стала заложницей собственных обещаний
С виду Джон Стэнки — воплощение всех стереотипов об американском CEO: квадратный подбородок, высокий рост, худощавое телосложение и, как выразился один из его друзей, «самый низкий голос в мире». За 35 лет в телекоммуникационной отрасли Стэнки зарекомендовал себя как неутомимый организатор сделок. Благодаря ему Southwestern Bell, отколовшаяся от AT&T в 1984 году, совершила несколько удачных приобретений, купив в итоге материнскую компанию. Под его руководством холдинг начал осваивать сферу развлечений, после того как приобрел в 2015-м DirecTV, крупнейшего провайдера кабельного телевидения в США, за $176 млрд и медиахолдинг Time Warner три года спустя. В июле Стэнки возглавил AT&T. Он не боится конкурентов — куда больше опасается инвесторов, рассчитывающих на AT&T как на вторую, после Microsoft, компанию по величине выплачиваемых дивидендов.
Проблема вовсе не в том, что AT&T не сможет выплатить акционерам ожидаемые $15 млрд. Несмотря на все связанные с COVID-19 невзгоды, ей это вполне под силу. Но компания стала чем-то вроде конвейера. Прошло уже 36 лет с момента разделения AT&T, которое и помогло увеличить ее дивиденды. Если бы компания продолжала заниматься только телекоммуникациями, это обстоятельство никого бы не волновало: в отрасли все стабильно и предсказуемо. Но индустрия развлечений переменчива, и обещать инвесторам большие выплаты было неразумно. Более того, в результате череды поглощений задолженность AT&T достигла $150 млрд, хотя изменения, произошедшие с ее телекоммуникационным и медиабизнесом, именно сейчас требуют больших финансовых ресурсов. Вместо того чтобы заняться обновлением процессов, AT&T начала продавать активы, чтобы как-то свести концы с концами и выплатить дивиденды.