Чтобы гражданин другого государства был признан банкротом в России, нужно доказать, что именно здесь находится центр его жизненных интересов: такое правило установлено еще типовым законом ЮНСИТРАЛ «О трансграничной несостоятельности», принятым ООН в 1999 году. Оно действует, если иное не предусмотрено двусторонними соглашениями стран.
В России, где законодательство о личном банкротстве действует с осени 2016 года, одним из первых прочувствовал на себе действие этого типового закона бывший петербургский миллиардер, а ныне худрук Михайловского театра Владимир Кехман.
В 2016 году, когда банки — кредиторы его лопнувшей в 2009 году банановой компании JFC предъявили свои требования к предпринимателю, Кехман подал в суд заявление о признании на территории РФ приказа Высокого суда правосудия Англии, которым он (Кехман) был признан банкротом в 2012 году. В этом приказе было указано, что данное решение является окончательным и обжалованию не подлежит, а долги, которые списаны этим приказом, не могут быть предъявлены банкроту ни в одной точке мира без разрешения на то Английского суда. Тогда банки (Сбербанк, Райффайзенбанк, Росбанк, ЮниКредитБанк, ВТБ и Промсвязьбанк), которым Кехман задолжал около 10 млрд руб., возразили, что Россия не имеет соглашения с Соединенным Королевством о принудительном исполнении решений судов о банкротстве граждан, а также не является участницей Луганской конвенции об исполнении судебных решений по делам о несостоятельности. Соответственно, приказ Высокого суда для российских кредиторов не является обязательным к исполнению — и даже не считается в России судебным решением. Кроме того, Кехман является российским гражданином, прописан в Петербурге и имеет долги перед российскими банками и ФНС РФ, так что именно здесь находится центр жизненных интересов должника. Так же решили и все инстанции арбитражных судов РФ, включая Верховный суд. Не действует здесь и принцип взаимности: Кехману не удалось привести примера, когда английские суды признавали бы решение российских коллег в отношении подданных королевы Елизаветы. В итоге Кехман был признан банкротом в России. С тех пор российские суды приняли несколько десятков решений с применением положений о трансграничном банкротстве, и выражение «центр жизненных интересов» кочует из одного в другое, определяя, может ли тот или иной человек быть признан банкротом по российскому законодательству. РБК Pro изучил все эти решения и приводит наиболее интересные кейсы.
Екатерина Михальская, адвокат, управляющий партнер АБ «Прайм Эдвайс»:
«Желание должников перевести спор в другую юрисдикцию обычно связано с не самым добросовестным намерением затруднить и без того сложное положение кредитора. По нашему опыту трансграничные банкротства с участием российских должников-бизнесменов больше похожи на долгосрочные, часто нерешаемые ребусы. Отсутствие международных конвенций обессмысливает любой процесс, поскольку, даже если получается добиться какого-то временного решения (например, постановления об обеспечительных мерах), все блокируется невозможностью привести его в исполнение. Усложняют дело и совершенно разный менталитет и система доказательств различных национальных судов. Например, в одном из наших дел имущество должника было сосредоточено в США, а сам он активно уклонялся от участия в деле. И американский суд для наложения ареста на имущество потребовал клятвенного заверения об обстоятельствах от кредитора. Для нашей практики такие доказательства в банкротстве нехарактерны».
