Полина Кирова, директор по развитию ТМ «Рыбсеть», — о том, что изменилось в рыбной отрасли за пять лет эмбарго, почему полное импортозамещение невыгодно ни государству, ни рыбакам, а посетителям ресторанов неведомые рапаны все еще интереснее дикой рыбы
За пять лет эмбарго изменилось многое, в том числе и на рыбном рынке. Норвежскую семгу и форель заменили российскими — из Мурманской области и Карелии, китайские мидии — крымскими, а французские устрицы — дальневосточными. Вопрос о том, насколько это на самом деле отразилось на ценах и потребителе, остается открытым, но отечественная рыбная продукция становится, безусловно, все востребованнее.
По данным Росрыболовства, в 2018 году в России выловили 5,1 млн т водных биоресурсов. Это рекордный показатель за 25 лет. Россия обеспечила более 5% мирового объема добычи. По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций (ФАО ООН), он составил около 93 млн т. Однако в реальности показатель выше, поскольку не учитываются данные по браконьерскому вылову.
Россия входит в топ-5 рыбодобывающих стран. На первом месте Китай с объемом вылова около 15 млн т, на втором Индонезия — около 6 млн т. Россия делит 3-е и 4-е места с США (около 5 млн т).
Парадокс импортозамещения
